Архитектор К.А.Тон. Проект соборной церкви Николая Чудотворца в Красноярске

Авторы Шумов К.Ю., Шумов Д.К.

Летом 2015 года, в ходе нашей работы над выявлением документальных источников, связанных с историей создания в Красноярске соборной церкви Рождества Богородицы, в фондах Красноярского краеведческого музея были обнаружены ранее не известные исследователям чертежи этого полностью утраченного произведения крупнейшего русского архитектора середины XIX века – Константина Андреевича Тона. (рис.1) На хорошо сохранившемся четырехчастном складне помещены три расцвеченные акварелью и тушью проекции (северный фасад, продольный разрез и план) здания красноярской соборной церкви, носящей, судя по имеющейся надписи, именование в честь Святителя и Чудотворца Николая. (рис.2) В верхнем левом углу складня имеется текст: «Высочайше утверждено. Царское село 8 июня 1844»; ниже него располагается размашистый автограф генерал адъютанта П.А.Клейнмихеля, занимавшего при Николае I должность «главноуправляющего путями сообщения и публичными зданиями». (рис.3) Несмотря на отсутствие на складне имени автора изображений, несколько снижающее ценность этого документального источника, его прямое отношение к процессу создания красноярской соборной церкви, подтверждаемое оригинальной подписью графа П.А.Клейнмихеля, характером графической манеры исполнения и почти полным сходством чертежа с выстроенным в 1845-1861 годах в Красноярске храмом, очевидно.

Обстоятельства появления на свет обнаруженного в красноярском музее чертежа достаточно подробно отражены в сохранившихся документах церковных архивов. Решение о построении в Красноярске новой соборной церкви было принято на съезде сибирских золотопромышленников, состоявшемся в столице Енисейской губернии в начале октября 1843 года. Участники съезда договорились «в том, что они в день празднества рождения Его Императорского Высочества Великого Князя Николая Александровича на память счастливейшаго события сего для России в полном своем собрании по взаимному согласию и по чувствам веры и уповании на благость Божию, побуждаемы христианским долгом и любовью…положили принести дар и по усердию к делу благому от избытков своих через добровольную подписку на построение в Губернском городе Красноярске соборной церкви на новой площади во имя угодника Божия Николая Чудотворца…». (1)

В направленном 16 октября 1843 года на имя управляющего Томской епархией епископа Афанасия обращении красноярский купец-первогильдеец С.Г.Щеголев, принявший на себя обязанность по сооружению новой городской церкви, испрашивал разрешения «приступить к сочинению плана и фасада» будущей постройки. В своём обращении С.Г.Щеголев, несмотря на, ранее достигнутое между золотопромышленниками соглашение, ходатайствовал о дозволении выстроить уже не однопрестольный храм во имя Николая Чудотворца, а соборную церковь о трех престолах, главный из которых должен был получить именование в честь праздника Рождества Богородицы.

В ноябре того же года томская духовная консистория, рассмотрев ходатайство С.Г.Щеголева и сославшись на Указ Святейшего Синода от 25 апреля 1842 года, постановила необходимым через красноярскую городскую думу уведомить церковного строителя о том, что проект соборной церкви должен быть составлен «согласно чертежам архитектора Тона, Высочайше утвержденным». (2) Следуя указаниям томских духовных властей, С.Г.Щеголев через свое доверенное лицо – «вильманстрандского первостатейного купца» Т.П. Макарова заказывает проект нового красноярского собора архитектору К.А.Тону. В мае 1844 года проект, «составленный Архитектором Тоном и копия с плана города Красноярска, с показанием местности, где должна быть выстроена церковь», были купцом Т.П.Макаровым представлены графу П.А.Клейнмихелю. И после рассмотрения в Департаменте проектов и смет Главного управления путей сообщения проект нового красноярского кафедрального собора во имя Николая Чудотворца, судя по надписи на чертеже из красноярского музея, был восьмого июня 1844 года удостоен Высочайшего утверждения.

Обнаруженные в красноярском музее проектные чертежи были выполнены в период творческой деятельности К.А.Тона, отмеченной дальнейшей разработкой им в первой половине 1840-х годов соборного типа православного храма. Результаты этой масштабной работы нашли отражение в изданном в 1844 году в Петербурге втором альбоме проектов образцовых церквей, отличавшихся новизной своего архитектурного облика. Наряду с постройками, получившими трехчастные композиционные структуры, образованные дополнением основных кубовидных объемов пятикупольных храмов колокольнями, а также притворами или трапезными (Вознесенский собор города Ельца), на листах альбома содержались образцы пятишатровых храмов – представителей нового тоновского стиля.

При работе над проектом красноярского собора К.А.Тон, едва ли не впервые в храмах новой волны, отходит от сложившейся в 1830-х годах в его проектной практике двухосной симметрии церковных построек. В отличие от ставших классическими для его ярко выраженного авторского стиля центричных, «равнофасадных» композиций храма Христа Спасителя (1832г.) в Москве, церквей Св.Екатерины в Царском селе (1831г.) и Введения во храм Пресвятой Богородицы (1834г.) Семеновского полка в Петербурге, Тон придает красноярскому собору продольно-осевую структуру, присущую русским приходским храмам XVII столетия. (рис.4,5)

Использование в красноярском проекте типа трехчастного храма, состоящего из собственно церкви, притвора и примыкающей к западному фасаду колокольни, может быть объяснено не только непосредственным знакомством К.А.Тона со средневековыми памятниками Москвы и старинных городов Поволжья, но и, возможно, полученными им сведениями о традиционных чертах сибирской церковной архитектуры XVII-XVIII вв. Ведь тип трехчастной трапезной церкви, действительно, длительное время доминировал в храмостроительной практике Приенисейского края, и, в частности, Красноярска, для которого Тоном К.А. специально и создавался индивидуальный проект нового собора. Среди красноярских каменных храмов трехчастными композиционными структурами, например, обладали выстроенные народными зодчими в XVIII и в начале XIX века Воскресенский собор (1761-1782гг.), Покровская (1785-1795гг.) и Благовещенская (1804-1822гг.) церкви.

Однако, при внешне хорошо прочитываемом, традиционном для русского церковного зодчества XVII в. трехчастном характере построения композиционной структуры красноярского собора, его план получил вид, ранее не встречавшийся в проектной практике К.А.Тона. К сильно вытянутому вдоль продольной оси здания прямоугольному (с едва заметными выступами в центре стен северного и южного фасадов) основному объему, включающему собственно церковь с полукруглым выступом алтаря и небольшой притвор, с западной стороны примыкает более узкое основание колокольни, фланкированное двумя оттянутыми к востоку пристройками. (рис.6)

Отличительной чертой плана красноярского храма являются два ряда неравномерно расставленных столбов (всего их восемь), расчленяющих внутреннее пространство здания на три продольные части – нефа, из которых средний получил гораздо большую ширину, чем малые боковые нефы. Важную в символике христианства крестообразность центральной пространственной структуре красноярской соборной церкви придает устройство поперечного нефа – трансепта с шириной, равной ширине среднего нефа. Это делает планировку здания схожей с удлиненными плановыми схемами трехнефных крестово-купольных церквей Древней Руси X-XII вв., восходящих к византийской художественной традиции. (рис.7)

Такое необычное для прежде сочиненных тоновских соборов построение плана, вполне вероятно, могло предопределить другое, не менее примечательное новшество красноярской церкви – её перекрытие в одном уровне системой арок и сводов, позволяющее отнести эту постройку к типу зальных храмов, не получившему, как известно, большого распространения в отечественном храмостроительстве, не смотря на настойчивые попытки его внедрения со времён Петра I.

Обращение Тона при работе над проектом красноярской соборной церкви к нехарактерному для древнерусского зодчества типу храма, следствием которого композиционный строй здания приобрел весьма оригинальный вид, не похожий на привычные русские храмы-корабли, возможно, следует объяснять влиянием композиций петербургских зальных храмов XVIII века, начиная с Петропавловского собора архитектора Доменико Трезини. (рис.8) О возможной связи красноярской соборной церкви с зальными храмами Петербурга свидетельствует и очень близкое сходство её планировочной структуры с планом собора Владимира Равноапостольного (между 1741 и 1789 гг. архитектор А.Ринальди), родственного в объемно-пространственном отношении крестовокупольной базилике. (рис.9)

Говоря о возможной связи соборной церкви в Красноярске с произведениями петербургской церковной архитектуры XVIII века, – с этими «нерусскими» по своим свойствам и весьма далекими от возрождаемой Тоном в храмовом зодчестве России национальной традиции постройками, нельзя обойти вниманием еще один из возможных источников композиционно-конструктивных особенностей красноярского храма - Успенский собор (1475-1479 гг.) Московского кремля - выдающийся памятник раннемосковского зодчества, на образцы которого архитектор Тон по преимуществу ориентировался в своем творчестве. По мнению исследователей русской архитектуры, это произведение итальянца Аристотеля Фиораванти не являлось крестово-купольным сооружением, а принадлежало к церквям зального типа в самом непосредственном значении этого термина. (3)

Крупный масштаб Соборной площади, разбитой по генеральному плану Красноярска 1828 года, потребовал от К.А.Тона создания внушительного по размерам церковного здания, способного «держать» обширное окружающее пространство и благодаря своим высотным и силуэтным характеристикам стать главной градостроительной доминантой нового центра городской застройки. (рис.10) Этому полностью отвечала выбранная зодчим объемная композиция собора с ведущей ролью шатровых завершений храмового пятиглавия и высокой колокольни. К моменту составления проекта красноярской соборной церкви шатер - воплощение «самобытных начал» русской архитектуры, прочно вошел в формальный арсенал «авторских» приемов К.Тона, благодаря знакомству мастера с отечественным средневековым архитектурным наследием, и, в частности, с замечательной композицией, едва ли не единственного в своем роде произведения древнерусских зодчих – Борисоглебского собора (1558-1561гг.) в Старице под Тверью. (рис.11) Тема шатра, нашедшая воплощение в первой тоновской постройке этого типа – надвратной церкви Хрисанфа и Дарьи (1840г.) костромского Ипатьевского монастыря, получила дальнейшее развитие в композиции пятиглавой Благовещенской церкви (1842-1849гг.) при Конногвардейских казармах в Петербурге, в ряде проектов образцовых церквей для провинции. (рис.12) Тон не был первым среди отечественных архитекторов, кто обратил внимание на форму шатра, - достаточно вспомнить выполненный в 1813 году А.Н.Воронихиным проект храма Христа Спасителя с его шатровыми главами-звонницами, вызывающими ассоциации с шатровыми колокольнями русских храмов XVII века. Но для Тона, - пишет Славина Т.А., - «сделать шатер ведущим компонентом архитектурной композиции значило реализовать в проектной работе убеждения и предпочтения, еще только зреющие в общественном мнении…». (4)

По замыслу К.А.Тона завершение главного объема (собственно храма) красноярского собора должно было получить пять шатров на вертикально вытянутых восьмигранных барабанах. Использование Тоном этой эффектной многошатровой композиции храмового венчания, по-видимому, было непосредственным продолжением работы над развитием архитектурных идей, изложенных в его недавнем творении – Благовещенской церкви в Петербурге, проект которой им был сочинен в 1842 году. Уже современниками строительства соборной церкви в Красноярске отмечалось родство обоих храмов. А первый епископ Енисейский и Красноярский Никодим (Казанцев) вообще считал красноярский собор копией известной петербургской постройки. Шатровым должно было стать и завершение ярусной соборной колокольни. Следуя живописной пластике русских средневековых построек, в основаниях шатров храмового пятиглавия проектом предусматривались пояса кокошников килевидной формы, а в основании шатра колокольни – два яруса кокошников, расположенных «вперебежку» - прием, впервые появившийся в произведениях К.А.Тона. На шатры храма предполагалось установить небольшие луковичные главы с восьмигранными шеями, в основании которых намечались пояса небольших по размеру также килевидных кокошников.

Боковые фасады главного объема будущего Николаевского собора с обширной гладью стеновых поверхностей, родственной произведениям архитектуры позднего классицизма, предполагалось расчленить на пять прясел спаренными или собранными в пучок из трех (в центральном прясле) высокими на пьедесталах округлыми колоннами с капителями, близкими по форме композитному ордеру. Однако, несмотря на важную, как и в прочих соборных храмах К.А.Тона, роль, отведенную ордеру в композиции фасадов, пропорции его частей в красноярском соборе были обусловлены не влиянием строгих классицистических образцов, а, скорее, связаны с традициями древнерусского формотворчества.

На изображении красноярского собора три центральных прясла его южного и северного фасадов (среднее из них более широкое) завершены двускатными щипцами. Этот же архитектурный элемент, судя по изображению на разрезе, предусматривался и в оформлении западной стены колокольни. По мнению Т.А.Славиной их появлению красноярский храм, возможно, был обязан новгородскому Софийскому собору, реставрацию которого в начале 1840-х годов некоторое время курировал К.А.Тон. (5) Нельзя исключить, впрочем, что двускатная форма щипцов красноярского храма могла быть навеяна архитектурой более ранней петербургской Благовещенской церкви, а также многочисленными церковными постройками Великого Новгорода, в частности храмом Бориса и Глеба (1536г.) на Торговой стороне в Плотниках.

Ведущую роль в композиции фасадов собора должны были играть высоко, как и в прочих произведениях Тона, расположенные крупные оконные проемы с полуциркульными перемычками и колончатыми наличниками, эффектно завершавшимися двумя встречными завитками – «волютами» с декоративной деталью между ними. Этот тип наверший оконных наличников, впервые возникший в произведениях русского зодчего Я.Бухвостова, получил весьма широкое распространение в барочной архитектуре России с конца XVII века, но особенно долго задержался в храмовых постройках Центральной Сибири XVIII и даже начала XIX вв.

Судя по чертежу плана собора, пространственные ячейки его центрального нефа и «трансепта» предполагалось перекрыть крестовыми сводами на перекинутых между столбами арках с образующими в половину круга. Остальные перекрытия собора, по-видимому, должны были получить купольные своды - на чертеже их проекция показана в форме круга. Конструктивный переход от подпружных арок «средокрестья» к круглому опорному основанию барабана центрального шатра пятиглавия предполагалось устроить при помощи парусов. Оригинальной особенностью конструкции этого парусного кольца основания был наклон его стен внутрь здания. Этот столь же примечательный сколько и редкий прием, создающий эффект искусственной перспективы, был почерпнут К.Тоном из арсенала форм древнерусской архитектуры и использован им ранее в церкви Святой Великомученицы Екатерины в Петербурге (1830-1837 гг.). (6) Обращением к зодческому опыту XVII столетия может быть объяснена и «декоративность» главного шатра храмовой части красноярского собора: он поставлен поверх перекрывающего барабан купольного свода.

Традиционно главенствующая роль подкупольного пространства в иерархии композиционного построения интерьера в красноярской соборной церкви была подчеркнута его высотой. Следуя христианской идее устремленности ввысь, к небу, внутренний вертикальный размер подкупольной части основного этажа храма, составляющий 14,5 саж. (около 31 м), должен был превысить почти в два раза высоту остальных помещений здания, предполагавшуюся в 7 саж. с одним аршином (около 15,6 м). Выявлению в структуре интерьера главного пространства храма способствовала его более высокая степень освещенности, в сравнении с боковыми частями здания, свет в которые проникал через оконные проемы в стенах. Хорошую освещенность «средокрестью» храма должны были обеспечить не только» окна барабана центрального шатра, имевшие высоту около 4,8 м (при их ширине более чем два метра), но и окна над входами, расположенными на северном и южном фасадах соборной церкви. При одинаковом с окнами барабана вертикальном размере их ширина была увеличена до полутора саженей (около 3,2 м).

Два нижних яруса высокой завершенной стройным шатром соборной колокольни были четырехгранными, равновеликими в плане. На них был установлен невысокий восьмипролётный ярус звона. Тело шатра было разбито на два яруса, из которых нижний был прорезан восемью узкими арочными окнами, уложенными в плоскости граней шатра. По словам Т.А.Славиной, шатру колокольни К.А.Тон придал необычное членение по горизонтали: нижняя часть шатра, решенная в том же материале, что и стены здания, способствовала зрительному увеличению высоты колокольни. (7)

Одной из отличительных особенностей интерьера красноярского собора являлась предложенная Тоном одинаковая высота трехнефного пространства здания, характерная для храмов зального типа. Благодаря этому обстоятельству интерьер собора должен был обладать особой цельностью, раскрытостью и освещенностью. Обобщенно намеченное на разрезе храма внутреннее декоративное убранство предполагало лепной декор крестовых сводов, имитирующий готические нервюры, профилированные тяги арок, плоские каннелированные на всю высоту пилястры с капителями композитного ордера по сторонам опорных столбов.

Дальнейшая судьба этого проекта красноярской соборной церкви была такова. Одобренный государем проект вместе с рекомендациями Главного управления путей сообщения по его строительству десятого июня 1844 года был направлен обер-прокурору Синода А.И.Карасевскому, а от него поступил в Священный Синод, который двадцать седьмого июня 1844 года постановил: «Высочайше утвержденные…- проект на построение в г.Красноярске, иждивением тамошних золотопромышленников, новой соборной каменной церкви и план г.Красноярска, показывающий место, предназначаемое для такового построения, - препроводить к Преосвященному Епископу Томскому Афанасию с тем, чтобы, по предварительном соглашении с Генерал-Губернатором Восточной Сибири, сделал он Преосвященный, с своей стороны, все зависящие от него распоряжения к неотложному исполнению означенного предприятия, без малейшего отступления от Высочайше утвержденного проекта, и о последствии тех распоряжений донес Священному Синоду в возможной скорости». (8) Синодальный указ вместе с проектом Тона был 27 июня 1844 года направлен в Томск в канцелярию епископа Афанасия. А уже 26 сентября 1844 года чертежи собора из Томска были отосланы в Красноярское духовное правление для последующей их передачи купцу С.Г.Щеголеву. В дальнейшем проект красноярской соборной церкви, принимая во внимание установленный в российской храмостроительной деятельности порядок и строгое предписание Синода, должен был быть реализован, «без малейшего отступления» от высочайше утвержденных императором Николаем I чертежей. Однако, отсутствие изображений возведенного соборного храма накануне его катастрофического разрушения в сентябре 1849 года, а также факт «доработки» в Красноярске проекта Тона, не содержавшего плана устроенного в процессе строительства цокольного этажа, заставляет нас говорить об этом с известной долей осторожности. Наши сомнения в этом вопросе подтверждаются мнением Т.А.Славиной о нередкой практике некоторой корректировки проектов К.А.Тона «в руках местных строителей». (9)

Сравнение рассматриваемого проекта К.А.Тона с графическими изображениями и фотоснимками красноярской соборной церкви второй половины XIX века позволяет сделать вывод об использовании с некоторыми отступлениями его чертежей при повторном строительстве храма в 1854-1861 годах. (рис.13,14 )

Обнаруженный в фондах Красноярского краеведческого музея проект представляет собой второй из известных нам вариантов проектных графических изображений красноярского соборного храма. Другой чертеж, имеющий название «Проект соборной церкви в городе Красноярске», и состоящий из трех аналогичных проекций, содержится в опубликованном в 1844 году в Петербурге альбоме «Проекты церквей, сочиненные… Константином Тоном». (рис.15) При несомненной общности обоих вариантов проекта между ними имеется ряд отличий. Из них, к числу наиболее значительных, следует отнести отсутствующую в «альбомном» варианте чертежей полукруглую в плане высокую (в уровень с карнизом основного объема здания) алтарную апсиду и обозначенные на «музейном» плане собора помещения у северного и южного фасадов колокольни. Наряду с упомянутыми отличиями в объемно-планировочной композиции здания, в «альбомном» варианте чертежей получил иную трактовку характер конструктивного решения места перехода от подпружных арок храмового «средокрестья» к изображенному граненым опорному основанию барабана центрального шатра пятиглавия. Ряд отличий наблюдается и в характере декоративного убранства красноярской соборной церкви. Так, в «альбомном» варианте чертежей на кокошниках в основаниях шатров храма вместо сплошной декоративной отделки растительным узором присутствует пришедший из раннемосковского зодчества «итальянизм» - мотив раковины. Иную трактовку имеют капители колонн на фасадах здания. В интерьере сложносоставные как в готике опорные столбы собора вместо каннелированных пилястр композитного ордера, видимых на разрезе храма в его «музейном варианте», оформлены пучками колонн. По-видимому, навеянным мотивами готики был и «веерный» лепной узор на парусах под барабаном центрального шатра (позднее нашедший свое место на парусах церкви Св. Мирония в Петербурге).

В настоящее время однозначно ответить на вопрос о причинах существования двух вариантов чертежей красноярской соборной церкви не представляется возможным. Необходим дополнительный поиск документальных источников, позволяющих детально раскрыть весь процесс работы К.А.Тона над созданием проекта красноярского храма. Вероятно, первоначальный вариант чертежей по каким-то остающимся пока не ясным обстоятельствам был весьма поспешно «доработан» в мастерской К.А.Тона, и как видится без его непосредственного участия. В пользу этого нашего предположения свидетельствует отсутствие на «музейном» варианте проекта подписи Тона и редко встречающееся в произведениях высоких мастеров несоответствие чертежей между собой: указанные на плане помещения по сторонам нижнего яруса колокольни не получили объемного выражения на изображении северного фасада собора.

Как и многие по сути индивидуальные проекты других церквей (Св.Екатерининская, полковые Введенская и Благовещенская церкви в Петербурге), первоначальный вариант чертежей красноярского храма был опубликован в тоновском альбоме 1844 года в качестве рекомендованного образца. Подтверждением этому может служить строительство в 1845-1852 годах в городе Арзамасе Нижегородской губернии трехпрестольной церкви Рождества Христова, храмовая часть которой буквально воспроизводила архитектурные формы ставшего образцом проекта красноярской соборной церкви. Содержащийся в альбоме 1844 года проект образцовой красноярской церкви, по-видимому, был использован и при создании одного из лучших произведений тоновского шатрового стиля - церкви Св.Мирония Егерского полка в Петербурге (1849-1855гг.). О долгой архитектурной жизни красноярского образца говорят многочисленные православные храмы, выстроенные в различных местах Российской империи во второй половине XIX века. «Доработанный» же вариант проекта, обнаруженный в красноярском музее, как указывалось выше, был отослан в Красноярск для руководства при осуществлении строительных работ.

Авторы приносят глубокую благодарность руководству и сотрудникам Красноярского краевого краеведческого музея за предоставленные материалы.

Авторы Шумов К.Ю., Шумов Д.К.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1.ГАКК,ф.592,оп.1,д.837,л.1об-2;

2.ГАКК,ф.592,оп.1.д.837,л.3об;

3.Подъяпольский С.С. К вопросу о своеобразии архитектуры московского Успенского собора. //Успенский собор Московского кремля. Материалы и исследования. М. «Наука», 1985, С.27;

4. Славина Т.А. Константин Тон. Л.: Стройиздат. 1989, С.126-127;

5. Славина Т.А. Указ.соч., С.139;

6. В дальнейшем эта конструктивная особенность нашла отражение в проекте образцовой каменной церкви на 750 человек, получившем высочайшее одобрение в октябре 1846 года. - Образцовые проекты церковных строений: материалы альбомов XIXв. СПб.: Изд-во «LOGOS», 2003, С.33;

7. Славина Т.А. Указ.соч., С.139;

8. ГАКК,ф.592,оп.1,д.837,л.11об.;

9. Славина Т.А. Указ.соч., С.139;

ПРИНЯТЫЕ СОКРАЩЕНИЯ:

ГАКК – Государственный архив Красноярского края