История строительства часовни Параскевы Пятницы

Строительная история и архитектурный облик часовни Параскевы Пятницы в Красноярске

Основные этапы строительной истории памятника таковы. По некоторым сведениям в начале XVIII века (после 1703 года) в память о погибших при штурмах Красноярска в 1667 и 1679 годах на холме Кум-Тигей (Караульной сопке) на месте бывшей сторожевой вышки горожанами был воздвигнут деревянный крест с высеченными на нем памятными датами основания города и всех осад, которые выпали на долю Красноярского острога с 1628 по 1705 год.

Дважды в год, в мае и сентябре, в дни чудесного спасения Красноярска жители устраивали на сопку крестные ходы и служили здесь молебен. В конце мая 1767 года в красноярское духовное правление от сибирского дворянина Матвея Тимофеевича Толщина поступило обращение «о построении на отстоящей от Красноярска в одной версте называемой горе сопке вместо обветшалой часовни вновь деревянной церкви во имя Воздвижения честнаго креста». (1)

Упоминание в этом обращении о ветхой часовне позволяет высказать предположение, что эта мемориальная церковная постройка существовала на холме Кум-Тигей уже длительное время. Обращение дворянина Толщина долго оставалось без рассмотрения тобольскими духовными властями. Вследствие этого Толщин повторно обращался в красноярское духовное правление, в котором писал: «естли тоей церкви строить не повелено будет, отдать приготовленной лес на строение церковное…». Одновременно он просил «приказать хотя таким же образом как прежде было крышку над крестом возобновить» у стоявшей здесь часовни.(2)

Из указа тобольской духовной консистории, датированного 17 июля 1768 года, следует, что разрешение ни на строительство деревянной Крестовоздвиженской церкви ни на ремонт часовни получено не было. Из текста обращения Толщина можно сделать заключение, что красноярская часовня первоначально относилась к широко распространенному типу крестов-часовен с предельно простыми формами и конструкциями. Для предохранения памятного креста от осадков над ним была устроена двух- или четырехскатная крыша, опиравшаяся по краям на столбы, врытые в землю.

В 1769 году жители Красноярска, проявляя настойчивость, вознамерились не просто осуществить ремонт существующей ветхой часовни, но возвести взамен нее новую также деревянную часовню. Однако на их обращение о дозволении соорудить на городской сопке часовню с крестом тобольская духовная консистория вновь ответила решительным отказом. В указе консистории, направленном в красноярское духовное правление, было повелено: « на оной горе, сопке, часовню не строить, и крестного хождения туда не иметь, а иметь оное хождение от соборной Преображенской церкви, впервые — августа 30 как в протчих местах бысть на реку хождение для водосвящения; во-вторых, — октября 30 от оной же соборной Преображенской к приходской Покровской церкви. А впредь о построении на оной горе, сопке, часовни прозбами не утруждать, и Красноярскому духовному правлению чинить посему Ея Императорскаго Величества указу».(3)

Причины таких ответов тобольской консистории были обусловлены особым отношением в этот период времени светских и духовных властей к деятельности приходских общин. Известно, что XVIII век был отмечен последовательной правительственной политикой по ограничению церковного строительства, особенно в отношении часовен. Этот период ограничительных мер вошел в отечественную историю под названием «часовенного разбора». Именным указом Петра 1 от 25 ноября 1707 года в целях уменьшения финансовых и трудовых затрат населения и сохранения материальных ресурсов возведение часовен было повсеместно запрещено. В марте 1722 года Синодом было принято еще более радикальное решение «о разобрании всех существующих часовен и нестроении впредь новых».

Одним из ревностных сторонников этой правительственной политики был тобольский митрополит Антоний Стаховский, который уже в январе 1723 года сообщал в Синод о разборке всех существовавших в Сибири старых часовен. Последующее время вновь было отмечено энергичным стремлением духовных владык полностью исключить из церковной жизни практику часовенного строительства. В июне 1734 года последовало определение Синода: старые часовни оставить в «прежнем состоянии», а новых не строить. Запрет касался также восстановления ветхих или сгоревших часовен. Несмотря на существовавшие запреты в 1772 году Матвей Трофимович Толщин вновь обратился к тобольскому митрополиту Варлааму за разрешением обновить существовавший на сопке крест и обнести его оградой. В своем обращении Толщин писал: «в память всех тех бедственных произшествий по принесении Всевышнему Богу благодарственного молебствия на той горе поставили крест Христа Спасителя, и в каждый год по два раза в самыя дни избавления, то есть после святыя Пасхи в девятую неделю и сентября 14 числа в день воздвижения честного креста господня по церковному чиноположению имели крестное хождение. А ныне тот поставленный на горе крест пришел во обветшание...». (4)

И в этот раз тобольский духовный владыка, следуя инструкции Синода о жесткой регламентации крестных ходов, поклонения крестам и местным святыням, ответил отказом. Во время одного из сильнейших наводнений, разрушивших мост через Качу, и затруднивших сообщение посада с холмом Кум-Тигей, памятный крест из часовни был перенесен в кладбищенскую Всехсвятскую церковь, где, по сообщению городских властей сгорел вместе с церковью в 1797 году. (5) В последующий период времени из-за отсутствия памятного креста на холм Кум-Тигей даже были прекращены крестные хождения. Из письма красноярского городского главы Ивана Новикова, датированного 31 марта 1806 года, в адрес сибирского митрополита Антония следует, что в конце февраля этого же года красноярским городским обществом было постановлено «о возобновлении древняго благочестивого обыкновения за речькою Качею на месте достойном и незабвенном памяти, при начале бывшей на нем стражи…соорудить святый крест с подобающим изображением распятого на нем с надлежащим ограждением и крышею…». (6)

Указ из тобольской духовной консистории о разрешении этой постройки в Красноярске был получен шестого мая 1806 года. (7) Вероятнее всего строительство креста-часовни было завершено летом 1806 года. Архитектурный облик этого сооружения запечатлен на известной акварели ссыльного француза Алибера, выполненной в 1842 году. (8). Судя по изображению, крест-часовня была возобновлена в формах, очень близких первоначально существовавшей часовне. Над памятным крестом, установленным в середине ступенчатой деревянной площадки, была возведена четырехскатная крыша, опиравшаяся на четыре столба. Вершину крыши венчал невысокий металлический крест. К началу 1850-х годов крест-часовня значительно обветшала. Красноярский городской голова Токарев в феврале 1852 года отмечал в своем выступлении в городской думе: «Эта примечательная, сколько в религиозном, столько же и в историческом отношении, деревянная часовня, при всевозможном поддержании поправками, в настоящее время приходит в совершенную ветхость» (9) По этой причине по инициативе ряда состоятельных горожан было принято решение «на месте теперешней деревянной ветхой часовни соорудить новую каменную по составленным на сей предмет плану и фасаду…». (10)

Этот проект неустановленного архитектора был передан городским главой Токаревым в городскую думу для рассмотрения и последующей отсылки в Енисейскую губернскую строительную комиссию. В ходе рассмотрения этого проекта строительная комиссия нашла его полностью «неблаговидным памятнику события». По мнению членов комиссии «проект составлен без окон и дверей с одними пролетами, в виде беседки, через кои можно проходить во всякое время, что также в религиозном отношении неприлично». (11) Даже столь скупое в заключении строительной комиссии описание архитектуры предполагаемой к постройке каменной часовни-беседки позволяет высказать предположение, что новая часовня должна была в общих чертах повторить свою деревянную предшественницу.

В итоге комиссией был вынесен вердикт: «проект для предполагающейся постройки переделать, дав фасаду более благовидности и цель, соответствующую своему назначению» (12) Из дел Енисейской Строительной комиссии следует, что новый проект каменной часовни был составлен енисейским губернским архитектором Яковом Ивановичем Алфеевым и «найден во всех частях соответствующим правилам строительного искусства в отношении правильности и устойчивости здания». (13) Предписанием от 28 февраля 1852 года этот проект был направлен строительной комиссией в городскую думу (14) В начале марта 1852 года городским головой Токаревым проект был представлен енисейскому губернатору на утверждение. 14 марта 1852 года утвержденный енисейским губернатором В.К.Падалкой проект часовни был направлен в Томскую духовную консисторию для рассмотрения и получения разрешения на возведение постройки.

В соответствии с действующим порядком томская консистория учинила «следствие» о состоянии существовавшей в Красноярске деревянной часовне. В рапорте священника Александра Иноземцева, датированном 23 мая 1852 года, содержится описание обследованной часовни. «Помянутая часовня… ныне состоит лишь из четырех столбов, покрытых крышею с железным на оном крестом и деревянным помостом. Вместо боковых стен под крышею стояли иконы большого размера с изображением Святителей, а в средине между оными водружен был образный животворящий крест с изображением Распятого», - сообщал Иноземцев. (15) По определению Томской духовной консистории от двадцать четвертого июня, утвержденному томским епископом Афонасием второго июля 1852 года, было «разрешено построить новую каменную часовню на месте ветхой в Красноярске за речкою Качею по проекту, утвержденному Енисейской строительной комиссией». В своем ответном послании енисейскому губернатору томский епископ Афонасий писал: «…прошу Вас…о командировании кого следует для наблюдения за постройкою означенной часовни учинить зависящее от Вашей стороны распоряжение…».

Согласно ряду статей Строительного устава для надзора над правильностью церковных построек закреплялся знающий архитектуру чиновник. В этой связи «наблюдение за правильным и прочным производством работ по постройке часовни» первоначально было поручено прапорщику строительного отряда Лапину. (16) Из переписки Енисейской губернской строительной комиссии и Красноярского духовного правления следует, что в апреле 1853 года вместо прапорщика Лапина надзор за строительством часовни на Караульной горе был поручен губернскому архитектору А.В.Илышеву. (17) Строительство новой каменной часовни на холме «Кум-Тигей было завершено в 1855 году. Проект архитектора Алфеева Я.И. не сохранился, поэтому первоначальный архитектурный замысел постройки не известен.

Представляется, что архитектура часовни была обусловлена особенностями проектирования культовых зданий в России в 40-50-х годах Х1Х века. Главнейшей из этих особенностей являлось обязательное следование проектам «православных церквей», собранным в альбоме, который был издан крупнейшим российским архитектором Константином Андреевичем Тоном в 1838 году. Распоряжение об этом было официально распространено в 1841 году. По императорскому повелению при составлении проектов православных церквей требовалось, что бы «преимущественно и по возможности сохраняем был вкус древнего Византийского Зодчества». Следуя «национальному вкусу» в столице Енисейской губернии в 1840-1850-х годах по проекту К.А.Тона разворачивается сооружение грандиозного для масштабов местного зодчества Богородице-Рождественского собора с ведущей в его архитектуре темой величественного шатра.

Именно влияниям шатровых форм завершений храмового объема и колокольни строящегося в Красноярске нового кафедрального собора следует объяснять формы рассматриваемого памятника. Из-за отсутствия документальных источников сегодня невозможно сделать однозначный вывод о том насколько точно был реализован проект архитектора Алфеева Я.И., и какие изменения происходили в первоначальном архитектурном облике красноярской часовни во второй половине Х1Х века. Из наиболее ранних известных нам графических изображений часовни является ее фотоснимок, сделанный А.Поповым в 1887 году в период научных наблюдений за полным солнечным затмением (Рис.1). Несмотря на неполное изображение часовни, снимок дает возможность составить некоторое представление о ее отдельных деталях. Завершавший в это время часовню довольно высокий восьмигранный шатер, основание которого было прикрыто килевидными кокошниками (по одному над каждой гранью объема) визуально был разбит на два яруса профилированным карнизом. Металлическое покрытие шатра различалось по ярусам. В верхнем ярусе оно было гладким, а в нижнем ярусе примерно на две трети его высоты оформлено метрическим рядом вертикальных полос, объединенных вверху декоративным пояском, своим рисунком напоминающим мотив «бегунца». Ребра шатра на всю его высоту были профилированы. В верхней части шатра на его гранях (по странам света) располагались небольшие оконца-«слухи».

Наши знания об архитектурном облике часовни в 80-х годах Х1Х в. дополняет изображение памятника на рисунке В.И.Сурикова «Вид Красноярска» (Рис. 2), выполненном в 1887 году. Судя по этому рисунку, видимые оконные проемы часовни имели большую высоту (от арочных перемычек до пояса горизонтально уложенных прямоугольных филенок). Предположительно такую высоту могли иметь все оконные проемы часовни. В 1908 году властями Красноярска было принято решение о ремонте здания часовни. Согласно смете, составленной в сентябре этого года городским архитектором Дриженко С.Г., предусматривалась частичная замена металлической кровли шатра, исправление сливов между кокошниками. Поверхность шатра предполагалось выкрасить в зеленый цвет краской «медянкой».

Внутренние и наружные поверхности стен часовни белились, пол в часовне должен был стать бетонным. (18) Упоминание в смете краски «медянки» позволяет высказать предположение, что после ремонта шатер часовни и покрытия кокошников получили зеленый цвет, как известно весьма характерный для колористического решения большинства церковных построек Енисейской губернии этого и более раннего времени. Нельзя исключить, что и до ремонта 1908 года цвет шатра был также зеленым. Судя по фотоснимкам, выполненным в начале 1910-х годов, в этот период времени большая часть граней объема часовни была прорезана оконными проемами с арочными перемычками, из-за своего небольшого размера приобретшими «бойничный» характер.

Восточная грань часовни имела высокую арочную нишу, а на южной грани часовни располагался арочный дверной проем с металлическими распашными полотнами. В окнах-«бойницах» отсутствовали рамы и традиционные для церковных построек металлические решетки. Возможной причиной частичной закладки оконных проемов была необходимость ограничения доступа внутрь здания и попадания в него осадков. Вопрос о времени происхождения «бойничного» характера проемов не представляется окончательно решенным. Предположительно высокие оконные проемы часовни могли быть частично заложены кирпичом во время ремонта 1908года. В упомянутой выше смете на ремонт часовни за 1908 год указаны довольно значительные по объему работы по кирпичной кладке.

Шатер часовни по-прежнему сохранял свой вид, изображенный на фотоснимке 1887 года. Тело шатра завершалось небольшой луковичной главкой с металлическим крестом, установленной на восьмигранную шею. Судя по фотоснимкам, главка и ее шея имели одинаковый с шатром характер металлического покрытия. Судя по имеющемуся в нашем распоряжении фотоснимку, относящемуся вероятнее всего к рубежу 20-30-х годов (на часовне виден крест), при сохранении числа проемов в их характере произошли изменения. Бывший «бойничный» проем на северо-восточной грани часовни был расширен книзу до уровня пояса горизонтально уложенных прямоугольных филенок.

В таком виде здание часовни просуществовало до середины 30-х годов, когда в силу известных исторических причин ее крест был сломан, а само здание оказалось заброшенным (Рис. 6). К числу последующих причин, повлекших существенное изменение архитектурного облика часовни, следует отнести ее ремонт, проведенный по некоторым сведениям после пожара, случившегося в 1943 году.(19) Как видно на фотоснимках начала 1960-х годов, наиболее сильному изменению подверглась форма шатра. После ремонта при сохранении ярусности тела шатра его металлическое покрытие лишилось декоративных элементов. Изменилась форма венчающей главки и пропорции ее шеи. Часовню увенчал новый по форме крест.

Появление нового креста над часовней видимо следует объяснять кратким периодом потепления в отношениях советского государства и церкви в период Великой отечественной войны. Бывший «бойничный» проем на северо-восточной грани часовни был значительно расширен книзу (Рис. 7). Еще один фотоснимок часовни, легший в основу изданной в 1960-х годах почтовой открытки, почти повторяет вид здания, запечатленный на указанных выше фотоснимках 1960-х годов. Главным отличием этих фотоснимков является отсутствие на часовне креста. Вероятнее всего в какой-то момент крест был убран по идеологическим причинам (Рис. 8).

В начале 1970-х годов по проекту архитектора Брусянина А.С. был осуществлен капитальный ремонт здания часовни с фрагментарной реставрацией (воссозданием) формы и декоративной отделки шатра и его завершения. В ходе проведенного ремонта три оконных проема часовни, по примеру существовавшего на северо-восточной грани проема, были расширены книзу до уровня пояса горизонтально уложенных прямоугольных филенок. В окна были вставлены металлические решетки кубоватого рисунка. На южной грани часовни был сохранен прежний дверной проем. Два новых дверных проема, переделанных из прежних «бойничных» проемов, появились на западной и северной грани часовни.

Все дверные проемы получили металлические створки и крыльца с лестничными маршами. На восточной грани часовни проектом была сохранена ниша. Новая венчающая шатер главка часовни получила металлическое мелкочешуйчатое покрытие и тонкий невысокий шпиль на небольшом яблоке, совершенно не вяжущиеся с художественно-стилевыми качествами памятника (Рис. 9). Оценивая результаты проведенного в начале 1970-х годов капитального ремонта здания часовни, следует заключить, что этот ремонт был осуществлен без каких-либо специальных научных исследований и не предполагал возвращение часовне ее первоначального архитектурного облика. Изменение характера проемов часовни привело к существенному искажению исторически присущего ей архитектурного облика, даже при наличии нового шатра, довольно близко копирующего прежние формы.

В таком далеком от первоначального виде здание часовни в 1986 году было поставлено на государственную охрану, а все позднейшие изменения первоначального архитектурного облика постройки приобрели статус элементов охраняемого памятника. В середине 1990-х годов, после возвращения памятника Русской православной церкви в результате несанкционированного государственными органами охраны памятников очередного ремонта и приспособления под сакральные функции, здание часовни вновь получило искаженный архитектурный облик. Пожалуй, самым существенным новшеством, абсолютно не соответствующим первоначальному виду стала форма крупной с позолоченным покрытием главы часовни и ее креста. Покрытие шатра часовни вновь, как после пожара 1943 года приобрело гладкий лишенный декоративной отделки характер. Частично восстановленная «бойничная» форма оконных проемов, прикрытых высокими кубоватыми решетками, неоправданно контрастирует с сохраненными дверными проемами на западной и северной грани часовни. Таким образом, мы проследили основные этапы изменения известного нам по графическим изображениям и фотоснимкам Х1Х-ХХ в. архитектурного облика часовни.

Очевидно, что современный вид часовни, сформировавшийся в 70-х и дополненный в 90-х годах ХХ века, значительно отличается от облика часовни, привычного для жителей Красноярска второй половины Х1Х – начала ХХ в., и требует проведения комплекса реставрационных мероприятий. В качестве рекомендаций можно предложить следующее. Шатер часовни (его форма и декоративная отделка), а также главка шатра с крестом могут быть восстановлены по выявленным фотографическим материалам по состоянию на 1910-е годы. Взамен существующих сегодня западного и северного дверных проемов должны быть восстановлены оконные проемы. Существующие при этих входах крыльца необходимо разобрать. Остальные оконные проемы могут быть выполнены в двух вариантах. По первому варианту (по состоянию на 1880-е годы) оконные проемы должны быть раскрыты на всю их высоту.

Однако в этом варианте, учитывая необходимость современного сакрального использования памятника, возникает проблема изготовления и установки оконных заполнений, данных о которых в ходе историко-архивных изысканий не выявлено. В этой связи представляется возможным привлечение аналогов. По второму варианту (по состоянию на 1910-е годы) оконные проемы могут быть выполнены с восстановлением их «бойничного» характера, наблюдаемого на фотоснимках этого времени. При этом, также как в первом варианте возникает проблема с изготовлением оконных заполнений, к тому же никогда не существовавших. Как и в первом варианте, вопрос о характере заполнений должен быть решен с привлечением аналогов.

Существующие сегодня металлические решетки, имеющие значительную высоту, и прикрывающие оконные проемы, могут быть или сохранены полностью (с целью безопасности), или выполнены только по размеру восстановленных «бойничных» оконных проемов. Кубоватый рисунок решеток может быть сохранен. Характер дверных металлических полотен на южном входном проеме может быть восстановлен по фотоснимку 1910-х годов. Выявленный по документам зеленый (медянка) цвет металлического покрытия шатра (по состоянию на 1910-е годы) может быть восстановлен с использованием современных красок. Предпочтительнее, на наш взгляд, выглядит вариант с сохранением существующего цвета покрытия шатра, «устоявшегося» как неотъемлемый элемент архитектурно-художественного образа часовни за длительный период времени.

П Р И М Е Ч А Н И Я

1.ГАКК,ф.592,оп.1,д.23,л.160;

2.Там же, л.160;

3.ТФ ГАТО, ф. 156, оп. 1,1772 г. д. 23, лл. 3-4;

4.ТФ ГАТО, ф. 156, оп. 1, д. 23, лл. 3-4;

5.ГАКК,ф.812,оп.1,д.143,л.3;

6.ГАКК,ф.812,оп.1,д.143,л.2;

7.Там же, л.6; Краткое описание приходов Енисейской епархии неверно называет датой строительства этой часовни 1805 год - Краткое описание приходов Енисейской епархии. Красноярск,1917,С.11;

8. ГИМ, ИЗО, сектор архитектурной графики, № 86892;

9. ГАКК,ф.173,оп.1,д.1251,лл.1-1об.;

10. ГАКК,ф.173,оп.1,д.1251,л.2.;

11.ГАТО, ф.170,оп.11,д.649,л.3об.; Царев В.И., Крушлинский В.И. Красноярск. История и развитие градостроительства. Красноярск,2001, С.162;

12. ГАКК,ф.173,оп.1,д.1251,л.4.;

13. Яков Иванович Алфеев с 1847 года занимал должность члена Енисейской губернской строительной комиссии, а с1850 года должность енисейского губернского архитектора. Он имел значительный опыт работы на строительных объектах Экспедиции кремлевского строения в Москве, благодаря которому в 1830 году получил звание архитектора и в последствие служил губернским архитектором в Оренбурге.;

14. ГАКК,ф.595,оп.19,д.5,л.2об.;

15.ГАКК ф.592,оп.1, д.1050,л.4об.; Город у Красного яра. Краснояр.книжн.изд-во.1986, С.263;

16. ГАКК,ф.595,оп.19,д.5,л.10;

17. ГАКК,ф.592,оп.1,д.1056,л.27об.;

18. ГАКК,ф.161,оп.2,д.2511;

19. Гринберг Ю.И. Паспорт на памятник истории и культуры. Архив Министерства культуры Красноярского края;

С П И С О К С О К Р А Щ Е Н И Й ГАКК- Государственный архив Красноярского края ТФ ГАТО – Тобольский филиал Государственного архива Тюменской области ГАТО – Государственный архив Томской области

Автор: Руссу, Ольга Николаевна