Декор Енисейских храмов XVIII века

Становление и развитие каменной архитектуры Сибири в XVIII в. было органичной частью процесса эволюции общерусского монументального зодчества. Специфика социально-экономической и культурной жизни сибирского края, его значительная территориальная протяженность, особенности природно-климатической и этнографической среды оказали существенное влияние на привнесенные в Сибирь русские архитектурные традиции. Результатом этого стало возникновение здесь особой «восточной ветви» провинциального зодчества Русского государства с присущими ей локальными особенностями в каждом из исторических районов освоения этого обширного региона. Ряд исследователей выделяют две локальные школы: в Тобольске и Иркутске.

Настоящая работа посвящена формам оконных обрамлений храмов города Енисейска – одного из крупнейших центров каменного строительства в Сибири в XVIII в. Его архитектурное наследие до сих пор остается слабо изученным. В основу работы положены материалы натурного и архивного изучения, собранные автором в период экспедиций 1982-1987 гг. на территории Красноярского края (бывшая Енисейская губерния).

Ведущим типом оконных обрамлений, использованных в убранстве фасадов енисейских храмов, в XVIII в. был колончатый наличник с различными вариантами форм кокошника. В рассмотренных нами фасадных композициях наиболее часто наблюдается применение разновидностей «бухвостовского» наличника (в первой половине XVIII в. в 45% случаев, во второй половине – в 57%). (рис.1-4)

Такое предпочтение исторически было обусловлено влиянием московского и уральского «барокко», проводниками которого служили приезжавшие в Енисейск московские и уральские зодчие.

Вместе с тем, в ходе последовательного применения данная форма получила локальный отпечаток. В этой связи специфичными представляются завитки-«кудри», украшавшие волюты («калачи» в местной трактовке) наличника, балясины, венчающие приоконные колонки. (рис.2;рис.4,№12) Своеобразной деталью являются объемные керамические фигуры – «бутоны», помещенные в небольшие ниши, прерывающие течение карниза. (рис.4,№9) Тимпан навершия наличника украшают изразцовые розетки, «солярного» типа Воскресенской церкви (1735-1747гг.), Богоявленского собора (1737-1764гг.).

О популярности «бухвостовского» наличника говорят многочисленные примеры его использования в зданиях, возводимых енисейскими мастерами за пределами своего города в последней четверти XVIII в. Широкое распространение этой формы позволяет сделать вывод о ней, как об одном из отличительных признаков местных храмов. При отдалении от Енисейска количество случаев использования падает.

При сооружении Троицкой церкви (1772-1776гг.) в Енисейске впервые в практике местного каменного строительства появляется новый тип оконного обрамления – рамочный наличник со стрельчатым многолопастным рисунком линий, образующих навершие. (рис.5-7)

Подобный характер имеют кокошники некоторых наличников Спасской церкви в Тобольске и Троицкого собора в Тюмени, к которым В.В.Кириллов применяет термин «пламенеющие» и объясняет их происхождение азиатскими влияниями. (1) На наш взгляд, прообразы формы навершия енисейского наличника следует искать в храмовом зодчестве России второй половины XVII в. (подобный рисунок, например, имели кокошники второго яруса колокольни Троицкого монастыря в Муроме) (1642-1648гг.).

Ближайшим аналогом наличника Троицкой церкви является наличник Крестовоздвиженской церкви (1747-1758гг.) в Иркутске, которому, однако, присущ более геометризованный и жесткий характер формы. В композиции енисейского наличника использован тот же прием фланкирования рамы вертикальными цепями сдвоенных «триконхов». При этом цепи в отличие от полуколонок «бухвостовского» наличника имеют сугубо декоративную функцию. (рис.5)

Эта оригинальная форма и некоторые другие архитектурные детали (звездчатые филенки, «пламенеющие» киотцы), встречающиеся исключительно зодчестве Восточной Сибири, свидетельствуют об оживленных контактах и возможной строительной кооперации между иркутскими и енисейскими зодчими. Они строили Спасо-Преображенский собор (1773-1778гг.) Посольского монастыря в Прибайкалье, Благовещенскую церковь (1804-1822гг.) в Красноярске. (2)

Появление данного типа наличника знаменовало отход от традиций архитектуры московского «барокко» в сторону уплощения декоративных форм. Вместе с тем, измельченная пластика вертикальных цепей обнаруживает архаичный прием «штукового набора».

В дальнейшем применение этого наличника привело к появлению его разновидности, соединившей «бухвостовские» завитки-волюты и стрельчатое многолопастное завершение. Такими наличниками были украшены фасады Троицкой церкви (заложена в 1777г.) в с.Атаманово. (рис.7,№17) Подобное сочетание, но в еще более усложненном варианте широко использовалось при декорировании дверных порталов Покровской церкви (1785-1797гг.) в Красноярске (рис.6) , Введенской церкви (1770-1780-е гг.) в с.Балахта.

«Вспышка» узорочности декора енисейских храмов в последней четверти XVIII в. свидетельствует об известной консервативности творческих устремлений местных мастеров каменных дел. Наследственный статус профессии зодчего при отсутствии академически подготовленных кадров и ориентация на вкусы заказчиков – широких слоев посадских жителей – обусловливали следования архитектурным традициям предшествующего времени. (3)

Характерной чертой декоративного убранства енисейских храмов этого периода являлось органичное сочетание элементов декора уральской и иркутской архитектурных школ. Одна из причин этого явления заключалась в особенности сибирского народного орнаментального искусства - одновременном присутствии разнородных элементов в одном и том же предмете. (4) Неповторимое сочетание архитектурных деталей в системе фасадного убранства енисейских храмов дает повод говорить о местной архитектурной школе.

Конец 1770-х гг. стал этапным в развитии каменной архитектуры Приенисейского края. Строительство в Енисейске холодного Вознесенского храма, заложенного в 1779 году над существовавшем объемом Преображенской церкви, положило начало созданию построек, обладавших чертами европеизированного столичного барокко.

Происходившее в убранстве зданий противоборство объемного и плоскостного начал завершилось вытеснением объемных форм. В Енисейске впервые появляются рамочные «ушастые» наличники (рис.8,9) и оконные обрамления с рокайльными элементами. (рис.10,11) Ими были украшены фасады упомянутого Вознесенского храма (рис.9, №24; рис.11,№32) и кладбищенской Успенской церкви, выстроенной в 1793-1820-е гг. (рис.11,№30,31). Подобный тип оконных обрамлений прекрасно сочетался с динамичной композицией храмового пятиглавия, явно выполненного по образцу тобольской церкви Захария и Елизаветы.

Анализ построек, сохранившихся на территории Красноярского края, и собранного нами иконографического материала позволяет сделать вывод о весьма широком распространении такого типа наличников в системе декоративного убранства местных храмов на рубеже XVIII-XIX вв. Из тринадцати храмов, выстроенных в этот период, девять были украшены ими. Особой оригинальностью архитектурного декора отличалась Спасская церковь (1785-1792гг.) в с.Кежма. На стенах этого здания, вокруг порталов и окон располагались весьма своеобразные по форме наличники. (рис.11,№ 29)

Поиск истоков происхождения форм таких наличников приводит нас не только к архитектуре барокко обеих российских столиц, но и к украинскому зодчеству первой половины XVIII в., оказавшему, как известно, существенное влияние на художественную культуру сибиряков. Заимствованные мотивы получили у енисейцев самобытную трактовку, продиктованную местными традициями выкладки архитектурных деталей из лекального кирпича (в практике местного зодчества лепной декор отсутствовал). Особый художественный эффект зданиям придавала окраска контрастным цветом (зелено-голубой, бирюзовый) оконных обрамлений: такой прием смещения цветового акцента со стены на декор восходит к традициям архитектуры Востока и представляет собой специфически сибирское явление.

Картуши и рамочные наличники как неотъемлемая часть фасадного убранства продолжали широко применяться и в первой четверти XIX в. Это заставляет подвергнуть сомнению мысль Т.С.Проскуряковой о том, что эмблемой «сибирского барокко» является геометрический орнамент. (5) Отчасти это справедливо для некоторых районов Юго-Восточной Сибири, где близость стран Востока вызвала появление некоторых мотивов «монголизированного» характера. Доля геометрических элементов декора в системе убранства храмов Енисейска и Приенисейского края в целом мала.

В ходе сравнительного анализа енисейских и знаменитых тотемских картушей выявились значительные отличия в характере рисунка при сходстве приемов выкладки из лекального кирпича. Кроме того, енисейские картуши всегда выполняют функцию обрамления оконных проемов, а не заполнения стеновых поверхностей, как в Тотьме. В связи с этим следует признать не совсем верными заключения С.Зайцева, настаивавшего на полной преемственности декоративных мотивов Тотьмы в зодчестве Центральной и Восточной Сибири. (6)

Архитектура Енисейска, как часть общесибирского монументального зодчества прошла собственный путь развития, продемонстрировав яркую самобытность в декоре построек. Разнообразные интерпретации известных декоративных мотивов в сочетании с вновь создаваемыми элементами еще раз подтверждают мысль об исключительном богатстве творческой фантазии народных зодчих.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1.Кириллов В.В. Тобольск.М.:Искусство,1984,С.103;

2. Ратшин А. Полное собрание исторических сведений о всех бывших в древности и ныне существующих монастырях и примечательных церквях в России. М.1852,С.100; Госархив Красноярского края (ГАКК),ф.796,оп.1,д.4444,лл.96,196-197;

3. Институт губернских архитекторов в Сибири был внедрен в 1785г. В Енисейском крае первый архитектор появился лишь в 1822г.;

4. Болдырев-Казарин Д.А. Народное искусство в Сибири// Сибирская живая старина. Иркутск,1924,С.10;

5.Проскурякова Т.С. Особенности сибирского барокко. Архитектурное наследство. № 27,М.Стройиздат, 1979, С.150;

6.Зайцев С. «Клейма зделать как наилутче возможно…» Декоративное искусство. № 12, 1981, С.29;